Полет аистов

SUBIC • 2 февраля 2018 в 16:45

Я — пилигрим

В начале… Но, конечно же, начало мы чаще всего пропускаем. Мы приходим в середине, когда реки побагровели от крови, когда свет уже потушен и братство камня стоит у ворот, когда империя волков наносит ответный удар. Только тогда мы наконец-то пытаемся во всем разобраться. Шепотом, чтобы не потревожить присягнувших тьме, спрашиваем друг у друга: «Кто он?» Жана-Кристофа Гранже с чьей-то легкой руки окрестили «французским Стивеном Кингом», что верно лишь отчасти. Это как назвать Финчера американским Ардженто. Разные направления, стили и темы. Первое, что приходит на ум при упоминании творений француза, это отъявленная жестокость и анатомические подробности убийств. Впрочем, натурализм кровавых сцен нередко сменяется красивым описанием выбора женской обуви и пристальным вниманием к известным брендам одежды и парфюма. До челюстного хруста можно гадать развязку, но дьявол непременно будет носить Prada. И не обязательно ему быть антагонистом. Достаточно страдать от взрывов бешенства, забрасываться коксом или питать лютую ненависть к насильникам. Другая фишка Гранже — экзотические страны с кровавыми диктаторами и тропическими лесами и болотами. Рамки камерного триллера явно не для этого человека. Сюжетная география охватывает зачастую такие дикие места, где человеческое мясо подается в виде основного блюда, а ближайший водоем кишит кайманами или пираньями. Смене ландшафтов следует смена ритуалов: плоть нещадно кромсается, органы препарируются с медицинской точностью, конечности отрубаются как хвосты рыбы на разделочном столе повара. И главный плюс автора — безупречная стилистика. В основе сюжета сериала — дебютный роман Гранже. Наши глаза и уши — молодой философ, подрядившийся на кажущееся поначалу безобидное путешествие. Джонатан Ансельм, замкнутый академик из Англии, устал от «интеллектуального онанизма» и соглашается помочь пожилому швейцарскому орнитологу. Предложение проследить за миграцией аистов обещало быть легким и насыщенным впечатлениями странствием в лучших традициях канала «Нэшнл джеографик». По сути, у нас имеется герой без личности: смерть семьи; приемные родители; тайна прошлого; ночные кошмары; шрамы на руках от давних ожогов, ввиду чего полное отсутствие отпечатков пальцев. Напрашивается аналогия с пустым сосудом, который будет наполняться по ходу действия. Здесь может возникнуть претензия: мол, чего можно ожидать от нелепого «ботаника», вылезшего из пыльных библиотек? Какие физические и моральные качества проявит этот мыслитель в экстремальной ситуации? Но в том-то и заключается замысел: способность к выживанию не приобретается на курсах по самообороне. Кто сказал, что заглавный персонаж должен быть новым Шварцем или Слаем Сталлоне? Ведь некогда смог субтильный Нортон заставить поверить в то, что мрачный клерк превращается в хладнокровного Тайлера Дёрдена. Нечто схожее требовалось от создателей мини-сериала и сейчас: наполнить героя выносливостью, выдержкой, храбростью, чтобы он смог пройти путь до конца, шагнуть туда, где нет понятия справедливости, нет законов. Есть только ты и враг. Или вспомните тщедушного математика из «Соломенных псов», устроившего кровавую баню зарвавшимся сельским отморозкам. Вводным данным стоит позавидовать: можно вылепить рафинированного Брюса Уэйна — только без плаща и мышиных ушек («азиатский» пролог Нолана очень похож на приключения нашего героя), а можно и Джейсона Борна, только без суперспособностей и тысячи паспортов за пазухой (как сходство — амнезия, флешбеки с гипнозом и перемещения по странам с преследователями за спиной). В нагрузку ко всему душевные травмы Джонатана. Без этого никак: поиски трещин в душе человека — излюбленное занятие автора оригинальной книги. Травмированные и побитые жизнью личности порой отличаются невероятной живучестью. Кто знаком с романом Гранже, знает, что француз не разменивается по мелочам: если кровь, то без компромиссов — вырванные сердца в тропических джунглях, забрызганный ошметками плоти кафель подпольных лабораторий, черви, выползающие из разлагающегося на глазах искромсанного трупа; если насилие, то без контроля и тормозов — на живую, без наркоза сделанные операции, как в нацистских лагерях, перерезанные кусачками сухожилия на ногах, отсеченные уши и гениталии; если секс, то без сантиментов — дикое соитие с первобытным желанием и звериной ненасытностью. К сожалению, в экранизации нет подобных составляющих. Режиссер портит это шоу еще на разогреве: избрав стиль, который хочется назвать «наркоманским», он то и дело насыщает действие сценами, снятыми трясущейся камерой, где герой под действием абсента и медпрепаратов пучит глаза, пускает слюни, жадно хватает ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. При этом лицо актера, уткнувшись прямо в камеру оператора, напоминает сцены «Ведьмы из Блэр». Амнезия — фирменный конек криминальных романистов, но здесь все подано совсем под другим соусом. Чтобы как-то разрулить этот поворот сюжета, сценаристы используют гипноз. Только, судя по всему, их целью было загипнотизировать не главного героя, а нас — зрителей. Мы долго смотрим на мерцающий экран, словно нам подбросили кассету из «Звонка». Складывается впечатление, что Кунен слыхом не слыхивал про то, как создавать пугающую атмосферу и воздействовать на зрителя чем-то, кроме клипового монтажа, вспышек софитов, невнятного саундтрека с плавающими голосами. Постановщик, благо что родом из Утрехта, похоже, не прочь прорекламировать курительные смеси: все на экране расплывается, кружится, пропадает в сизой дымке. Находясь в трезвом уме и твердой памяти, через пятнадцать минут такого эфира ощущаешь себя на некоем аттракционе 5D с WOW-эффектом, который монтировали Равшан и Дшамшут. Вероятно, режиссер решил свалить в кучу все наработки и приемы, используемые им в своих предыдущих работах: безбашенная пальба в пресловутом «Добермане»; психоделический транс в наполненном каннабиноидами «Блуберри»; шаманские напевы из «Других миров». Смешав эту зажигательную смесь в одном флаконе, создатель сего фильма, не задумываясь о последствиях, просто выплеснул все это в лицо зрителю, рискующему получить кинематографическую интоксикацию. Ян Кунен не Дэвид Линч, чтобы прятать интригу за уродливыми образами и сюрреалистичными мирами: вестибулярный аппарат не готов к такому погружению в глубины сознания. Нас самих начинает укачивать, словно мы находимся под воздействием неких галлюциногенов. В какой-то момент автор, следуя правилу, берется и за эротическую составляющую, но первобытного влечения, о коем рассказывал Гранже, здесь нет и в помине: типовой набор сцен, который можно узреть на каждом кабельном канале в субботу вечером. Можно грешить на бюджет и прочее, но мы то знаем, что и за скромные деньги снимается хорошее кино. Вероятно, в следующий раз Кунену следует черпать вдохновение у Руджеро Деодато и Умберто Ленци, чтобы снять отменный приключенческий триллер, наполненный экзотическими пытками и ужасами.